Для него, как и П. Н. За­надворова, школьника, начало войны, однако, было иным, ибо ему пришлось встретить его не на острове Ханко, а в Ленин­граде, от которого фронт тогда был еще далеко. Ему было все­го лишь 16. Все, что произошло с ним в дальнейшем, было ти­пично для того поколения. «На другой день после начала вой­ны, — вспоминает П. П. Зарубин, — я пошел в школу, восемь классов которой я окончил в первых числах июня, а оттуда с несколькими своими одноклассниками — в райком комсомо­ла. В райком приходили все новые и новые ребята. К вечеру здесь скопилось более сотни комсомольцев. Просим дать нам какую-либо работу. Неразбериха. Остаемся на ночь в райкоме. Утром дали разносить повестки о мобилизации. Повестки быст­ро разнесли и снова в райком. Там дана команда — идти в школу». Занятий в школе не было: ученики старших классов приняли участие в рытье траншей для укрытий. Затем, 6 июля, «я получил повестку из Дворца пионеров. Мне предписывалось захватить с собой запас пищи на 3 дня, ложку, кружку, теплую одежду и прибыть во Дворец пионеров. Я понял, что это при­глашение вызвано тем, что я до войны учился в радиокружке Дворца пионеров. Имел там неплохие результаты: получил гра­моту за постройку универсального выпрямителя, овладел техни­кой приема и передачи азбукой Морзе и сдал отлично экза­мен. Однако отобрали только закончивших десятый класс, со­вершеннолетних». Но комсомолец не смирился с этим: «На сле­дующий день вновь пошел в райком комсомола. На этот раз мне и еще нескольким ребятам было предложено работать в бригаде содействия милиции — бригадмиле... Каждый день с 22 часов вечера до 8-ми часов утра я дежурил вместе с по­стовыми милиционерами по охране порядка в городе... Так продолжалось до 1 сентября. Затем нам объявили, что начи­наются занятия в школе». Но занятия не начались, так как по­следовали массированные налеты фашистской авиации, а с ни­ми дежурства на крышах, чердаках, лестничных площадках... «Узнаю, что в соседней школе уже идут занятия Меня зачисляют в 9-й класс, и я хожу в школу. Постепенно начинает чув­ствоваться голод. Появляются обмороки у ребят и учителей... 15 ноября дом, в котором я жил, был разбомблен... Живем на кухне... Начинают мучить голод, холод и отсутствие воды. В декабре получил паспорт. Занятия в школе прекратились в середине декабря... Дела мои все хуже — началась цинга. Стали сходить ногти с пальцев ног и частично рук, кровото­чат десны, зрение ухудшилось... Дома медленно читаю „Былое и думы“ А. И. Герцена. Несколько раз перечитываю слова: „Поймет ли, оценит ли грядущее поколение всю тяжесть на­шего существования?" Слова как нельзя кстати подходили к нашему положению в городе». Затем была весна с участием в очистке города, начало занятий в холодных классах с оголо­давшими, как и их учителя, учениками, летние полевые рабо­ты. С 1 сентября 1942 г. семнадцатилетний П. П. Зарубин — ученик, механик-сборщик, член комсомольско-молодежной бригады, изготовлявшей прицелы для минометов, а с января 1943 г. — красноармеец-зенитчик. Нелегкий, полный лишений и труда, но постоянно нацеленный на помощь фронту путь ле­нинградского подростка-комсомольца.

В армии П. П. Зарубин, прошедший такой путь, оказался в батарее особой, представлявшей по тому времени наивысшее достижение научной и технической мысли, — на станции ору­дийной наводки (СОН). О ней не лишенный остроумия У. Черчиль сказал: «Она умеет все. Ей не под силу только поджа­рить яичницу». Задача станции заключалась в том, чтобы на отдаленных подступах к городу улавливать приближающиеся самолеты и их координаты (высоту, курс, скорость и т. д.), передавать информацию средствам противовоздушной обороны. Это давало возможность встречать вражескую авиацию нашим авиаторам еще достаточно далеко от Ленинграда, а зенитчикам лучше подготовиться к стрельбе. Кроме того, такие СОН (их было всего несколько на Ленинградском фронте) позволяли действовать с большей точностью и в ночных условиях. Люди, обслуживающие такие станции, должны были быть особенно внимательны. Сюда отбирали наиболее грамотных и обладаю­щих цепким вниманием. Здесь и начал свою службу операто­ром по азимуту П. П. Зарубин.

Его станция находилась на Южном участке Ленинграда — в Петрославянке и входила в состав 192-го зенитно-артиллерий­ского полка. Так как некоторое время в том же полку проходил службу и я, эту батарею-станцию я хорошо помню, тем более что в 1944 г. рядом с нею расположился и наш ДКП. По дан­ным этой батареи был сбит не один немецкий самолет. Но ра­бота здесь была совсем не такой безопасной, как может по­казаться на первый взгляд, — сиди, мол, в укрытии и крути по­ложенный тебе маховичок, веди самолет по его азимуту. Этот участок в 1943 г. нередко подвергался артиллерийским налетам, особенно потому, что рядом находилась зенитная батарея капитана А. Ф. Игнатьева, прославившаяся тем, что только пер­вым залпом (наиболее точным, так как тогда заранее отгоризонтированные орудия не получали неизбежного смещения пос­ле продолжающейся стрельбы) сбила 5 (!) вражеских самоле­тов. Немцам она была как кость в горле, и они не раз старались подавить ее огнем своих орудий, при этом доставалось и СОНовцам. Однажды, как вспоминает П. П. Зарубин, налет на нее совершили по ошибке и наши самолеты — передний край ведь: к счастью, никто не пострадал.

Свое пребывание в армии П. П. Зарубин закончил, однако, в охране одного из важных объектов города (видимо, сыграло роль его участие в бригадмиле). Благодаря этому в последние месяцы службы ему удалось с разрешения командования про­должить учебу — в школе рабочей молодежи, и в августе 1945 г. он закончил 10-й класс.

Демобилизовавшись, в сентябре того же года П. П. Зарубин стал студентом физического факультета, а в 1950 г. — аспиран­том (1951—1954 гг.). В 1955 г. П. П. Зарубин защитил канди­датскую диссертацию и возглавил циклотронную лабораторию. С 1986 г. он — доктор наук, с 1988 г. — профессор. В его харак­теристике говорится: «...Проводит большую научно-организа­ционную работу, связанную с эксплуатацией и совершенствова­нием существующего циклотрона и строительством ядерного учебно-научного комплекса в Петродворце. Одновременно он развивает самостоятельное научное направление по изучению механизмов рассеивания частиц ядерных реакций и исследова­нию структуры ядер, непосредственно руководит группой науч­ных сотрудников. П. П. Зарубин является высококвалифициро­ванным работником, проводящим исследование широким фрон­том и обладающим организаторскими навыками». К 1992 г. он являлся автором более 220 научных трудов — не случайно на должность заведующего циклотронной лабораторией он пере­избирался многократно и всегда единогласно.

В 1952 г., будучи уже аспирантом, П. П. Зарубин вступил в партию, но без общественной работы он никогда не оставал­ся: был комсоргом группы, агитатором, участником СНО, ре­дактировал факультетскую стенную газету. После вступления в партию он — член и секретарь партийного бюро факультета, член партийного комитета университета.

Бережной А.Ф. Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и в послевоенные годы. Вып. 2. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1995. С. 60-62.