Алексей Сергеевич Мальчевский заканчивал последние приготовления к защите кандидатской диссертации, когда внезапно грянула война. Защита диссертации состоялась 26 июня 1941 г., и в тот же день А. С. Мальчевский отбыл на Ленинградский фронт. Алексей Сергеевич прошел путь от командира взвода до начальника разведки полка; был ранен сначала в 1943 г. и затем — при штурме Кенигсберга в 1945 г. Награжден орденом Красной Звезды, медалями.
После демобилизации А. С. Мальчевский вернулся на родной факультет, работал старшим научным сотрудником, доцентом. Прошел докторантуру под руководством знаменитого В. А. Догеля. В 1958 г. блестяще защитил докторскую диссертацию, в 1960 г. был избран профессором, а в 1965 г. — заведующим кафедрой зоологии позвоночных.
А. С. Мальчевский — автор более 80 научных трудов; написанная при его участии «Биология» лесных зверей и птиц» выдержала три издания, а созданные под руководством Алексея Сергеевича фильмы «Гнездовая жизнь птиц» и «Поведение глухаря на току» обошли экраны страны, демонстрировались на международных конгрессах. Книга А. С. Мальчевского «Птицы перед микрофоном и фотоаппаратом» удостоена Почетного диплома Госкомиздата.
А. С. Мальчевский много сил отдавал общественной работе. Секретарь Ученого совета, член месткома, член обкома профсоюза, член правления общества «Знание» ЛГУ, заместитель председателя университетского Совета по охране природы... Да разве перечислишь все его общественные поручения?! Одно качество наиболее полно характеризовало отношение А. С. Мальчевского к любимому делу — исключительная добросовестность.
15 февраля 1985 г., незадолго до кончины Алексея Сергеевича, «Ленинградский университет» опубликовал интервью с А. С. Мальчевским. Я приведу это интервью полностью.
«— Во время Великой Отечественной войны, — вспоминает А. С. Мальчевский, — мне пришлось служить в разных частях, участвовать в боях на Ленинградском и 3-м Белорусском фронтах. Сначала я командовал стрелковым взводом, затем был адъютантом командира полка, а с 1944 г. до конца войны в том же полку руководил полковой разведкой в должности «ПНШ-2» (помощник начальника штаба).
Свое первое ранение я получил 22 июля 1943 г. в районе Синявинских болот, недалеко от «Зольной сопки» и «Треугольника железных дорог».
При выполнении специального задания — разведки боем — я был ранен в правое плечо у самых вражеских окопов. Чтобы вернуться обратно к своим, надо было ползти по болоту через все нейтральное пространство. Несколько раз прямо перед собой я видел следы пуль, кучными очередями, уходившими в мох. Когда я очнулся в наших окопах, сразу же узнал: задание выполнено, соседний взвод взял «языка»... Все это происходило примерно за полгода до окончательного снятия блокады Ленинграда.
Не случалось ли Вам, Алексей Сергеевич, встречать на фронте своих товарищей по факультету?
Сразу же после выздоровления я попал в офицерский распределительный батальон, располагавшийся на улице Воинова в Ленинграде. Здесь я повстречал выпускника нашего факультета по кафедре геоботаники Кирилла Владимировича Станюковича. Он тоже был после ранения и тоже командовал взводом. Встреча сдружила нас. Много говорили о войне, об университете, о наших учителях. Я до сих пор держу связь с Кириллом Владимировичем: он стал членом-корреспондентом АН Таджикской ССР, работает в Душанбе.
Позднее, уже на другом фронте, я встретил еще двух универсантов — Олега Васильевича Егорова (его знал как студента второго курса биофака) и моего товарища по выпуску Даниила Владимировича Лебедева. Оба они служили со мной в одном полку. Кстати, Даниил Владимирович сейчас возглавляет Совет ветеранов 124-й дивизии в Ленинграде.
— Как складывалась ваша дальнейшая военная служба?
—Из офицерского распределительного батальона меня направили на краткие стрелково-пулеметные курсы. Учения были очень интенсивными. Особенно пригодились потом занятия по тактике и физическая закалка.
После окончания курсов получил звание лейтенанта и снова был направлен на фронт командиром взвода 224-й стрелковой дивизии, штурмовавшей тогда острова Финского залива под Выборгом. Наш взвод держал оборону на одном из мелких каменистых островов. Несмотря на то, что активных боев мы не вели, взвод потерял в обороне почти треть личного состава из-за постоянного минометного огня противника, располагавшегося на соседнем острове.
После соглашения о перемирии с Финляндией в сентябре 1944 г. меня перевели в состав 622-го стрелкового полка 124-й стрелковой Мгинской Краснознаменной дивизии 39-й армии. В течение всего 1944 г. и начала 1945 г. дивизия и наш полк с боями продвигались через Прибалтику и территорию бывшей Восточной Пруссии и к февралю 1945 г. достигли предместий Кенигсберга. При штурме этого города велись особенно ожесточенные бои. Противник неоднократно переходил в контрнаступление, иногда окружал отдельные подразделения, но снова отходил. В одном из таких боев на Зеландском полуострове под Кенигсбергом я получил второе ранение. Обстоятельства этого запомнил хорошо.
В целях снятия блокады Кенигсберга наша дивизия получила приказ начать наступление 20 февраля. Однако немцы предупредили нас и контратаковали 19-го. Первоначально они потеснили нас, затем стали отступать, но главное шоссе, по которому надо было двигаться вперед, оставалось в руках немецких автоматчиков. Командир полка приказал разведке выяснить обстановку. Очень скоро мы оказались лицом к лицу с противником. Немецкие автоматчики были в кювете по одну сторону шоссе, мы — по другую, и тоже в кювете. Во время завязавшейся перестрелки меня ранило в грудь автоматной очередью. Удар был настолько сильным, что меня перевернуло на 90°. Кровь хлынула горлом, и я подумал, что убит. Однако, отлежавшись, почувствовал, что могу встать на ноги и идти. Кругом уже никого не было. Бойцы, оставшиеся при командире полка и начальнике штаба, с криком «Ура!» пробежали мимо меня по шоссе. К счастью, я знал карту, местность и месторасположение медсанбата дивизии. Его я вскоре нашел.
Пришлось пройти около трех километров. Была ночь, но на полях лежал снег, и это помогало ориентировке. В медсанбате выяснилось, что я ранен двумя автоматными пулями. Одна из них находится во мне и по сей день, она хорошо закапсулировалась и не тревожит меня. Другая пуля ударила в грудную кость, изменила направление и, пройдя над сердцем, уже на выходе застряла в толстой записной книжке, находившейся в моем левом нагрудном кармане. Эту книжку с немецкой пулей я храню до сих пор в память о боевых днях.
Вот она, — Алексей Сергеевич достает из кармана небольшую записную книжку с пожелтевшими страницами. В ее обложке плотно засела немецкая пуля. — А потом я опять лежал в госпитале — в Даугавпилсе. Здесь я и встретил День Победы. Все мы — раненые и персонал госпиталя — радовались и веселились. К тому времени я поправился настолько, что уже мог танцевать с врачами и медсестрами.
Алексей Сергеевич, скажите, какую из военных наград вы цените больше всего?
Орден Красной Звезды. Его мне вручил командир батальона во время боев на территории бывшей Восточной Пруссии».
Вот таким был на войне Алексей Сергеевич Мальчевский.
Барабанов В. Ф. Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и послевоенные годы. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1992. С. 71-73.