О Михаиле Алексеевиче Якимове рассказал наш ежене­дельник «Ленинградский университет».

«Гвардии солдат.
И только после того, как я сказал сотруднице канцелярии Научно-исследовательского химического института, что Михаил Алексеевич Якимов мне нужен для того, чтобы выяснить, дей­ствительно ли он в прошлом году, через двадцать пять лет после окончания Великой Отечественной войны, получил свой боевой орден Красной Звезды, она, очень удивившись, сняла трубку телефона и принялась звонить в те места, где мог на­ходиться Михаил Алексеевич. После нескольких неудачных попыток наконец удалось с ним связаться.
—Как же это так, а, Михаил Алексеевич? — шутливо отчи­тывала она его. — Получили, называется, орден, и прячете! Как? Не нужно показывать? Это почему?
Мне на этот вопрос Михаил Алексеевич, немного смутив­шись, ответил что-то вроде того, что он не единственный с та­кой наградой и что воевало много людей, стоящих большего внимания, и что... В конце концов, двумя ловкими логически­ми приемами он доказал: тот факт, что орден все-таки нашел своего владельца через двадцать пять лет, представляет ин­терес разве что для самого владельца.
Пусть нас рассудит читатель.
...21 июня 1941 г. был выпускной вечер. 21 июня мальчиш­ки и девчонки бродили всю ночь по улицам Ленинграда, пели песни, веселились, чувствуя, что жизнь и ее радость неисчер­паемы. Они прощались с детством, но даже представить себе не могли, что юность их будет украдена, искалечена.
Придя утром, часов в шесть домой, Миша Якимов обнару­жил на столе повестку. Такие же повестки получили и его то­варищи. Из них, безусых еще юнцов, был сформирован полк, носивший внушительное название — истребительный. И пока на фронт не отправляли, полк нес службу МПВО. Тушение по­жаров, дежурства на крышах — тяжелая, опасная, будничная работа солдата.
Несколько человек, в их числе Якимов, были вскоре направ­лены в военное училище. Только закончить учебу не удалось. Фашисты все плотнее сжимали кольцо блокады вокруг Ленин­града, наступал голод. Из воспитанников училища сформиро­вали роту автоматчиков и направили на передовую Ленинград­ского фронта.
У молодых бойцов еще не было хладнокровия и расчетли­вости в бою — качеств, свойственных старым солдатам. Не бы­ло опыта. Но неисчерпаемы были молодые, неизрасходован­ные силы и неизмеримой была ненависть к врагу. И этим все окупалось. Опыт приходил потом.
Рота автоматчиков одновременно была ротой десантников. Их заданиями были — разведка боем, диверсии в тылу врага, сбор нужной информации, захват „языков”, совместные с пар­тизанами действия... Самолет, разрезая крылом ночную тьму, сделал круг над сигнальными кострами. Десантников ждут партизаны. Нужно было в нескольких местах взорвать желез­нодорожное полотно, перерезать важную транспортную арте­рию врага. Разделившись на группы, десантники с партизана­ми направились на свои участки. Вскоре лесную тишину по­трясло несколько взрывов. На двое суток была выведена из строя линия — для военного времени срок немалый...
В одну из черных летних ночей группа автоматчиков-десантников, выполняя ответственное задание, вошла в малень­кую деревушку. Тяжелая плотная тишина нависла над дома­ми. Ни часовых, ни солдат, ни жителей. По всем признакам в деревне нет ни единой живой души. Десантники разбились на маленькие группки по три человека. Старшим одной из них был Михаил Якимов.
Когда они проходили мимо одной избы, неожиданно заме­тили, что в щелку ставни пробивалась полоска желтого света. Бойцы припали к ней, и... руки сами потянулись к оружию. В комнате было полно немецких офицеров. Светило несколько керосиновых ламп, под потолком плавали клочья табачного дыма, на столе стояло несколько бутылок с пестрыми этикет­ками, всевозможная закуска. На стенах висели автоматы.
Что делать? Решение пришло мгновенно. То интуитивное взаимопонимание, которое приходит, лишь когда не один раз вместе со своими товарищами приходится смотреть в глаза смерти, подсказало выход всем троим одновременно. Риск был огромен: тринадцать офицеров и один фельдфебель против трех семнадцатилетних автоматчиков.
С оглушительным треском распахнулась дверь, на пороге вдруг возникли три фигуры. У двоих в руках — гранаты. Па­лец третьего — на спусковом крючке автомата.
Звякнул стакан. Взгляды нескольких офицеров метнулись к стенам.
—Вы окружены! — поспешно сказал Якимов. — В дерев­не —  наши войска!
Медленно поднялись вверх руки.
...Еще раз подтвердилась истинность пословицы в том, что смелость — города берет...
Первое ранение Михаил Алексеевич получил в дни наступ­ления на Ленинградском фронте, в дни долгожданного проры­ва блокады.
Гвардейский полк генерал-лейтенанта Н. П. Симоняка, в со­ставе которого находилась рота десантников, занял на левом берегу Невы два поселка невдалеке от Шлиссельбурга и, не останавливаясь, форсировал Неву, перейдя ее по льду. Фа­шисты бросились в контратаку. Якимов был в числе первых. И тут его встретила вражеская пуля.
Ранение оказалось неопасным. Пролежав недолго в госпи­тале, гвардии старший сержант Якимов снова вернулся в строй и сразу же принял участие в очередном боевом задании.
...Враг в беспорядке отступал. Немецкая техника, войска вязли в ленинградских болотах. Группа десантников из пятнад­цати человек получила приказ перекрыть дорогу Гатчина — Кингисепп, по которой двигались вражеские отряды. Заняв по­зицию, группа, поддерживаемая двумя танками, стала для фа­шистов непробиваемым заслоном, хотя перевес врага в техни­ке и солдатах был неизмерим. Целую ночь держала дорогу горстка советских воинов. Здесь и настигла Якимова враже­ская пуля. Но уходить было нельзя. Наскоро перевязав ране­ную правую руку, сержант стал стрелять левой рукой. И лишь под утро, когда прибыло подкрепление, он смог покинуть строй.
После окончания войны М. А. Якимов поступил на химиче­ский факультет, по окончании которого был принят в аспиран­туру. В 1954 г. успешно защитил кандидатскую диссертацию. Долгое время работал доцентом на кафедре неорганической химии, вел большую педагогическую работу, разрабатывал но­вые курсы: «Синтез неорганических соединений» и «Химия». Одновременно интенсивно занимался научной работой по хи­мии растворов.
В 1971 г. Михаил Алексеевич защитил докторскую диссер­тацию на тему о комплексообразовании в водных растворах, что имеет практическое значение для совершенствования техно­логии, добычи солей из растворов. Все время пребывания в университете он занимался большой общественной работой. Член партбюро факультета, дважды избирался членом партий­ного комитета ЛГУ.
—Заниматься общественной работой, — говорил Михаил Алексеевич, — по-моему, даже необходимо, особенно, если в этом есть внутренняя потребность. Мало того, это расширяет кругозор, как жизненный, так и научный.
Перенесенные ранения и тяготы жизни отразились на здо­ровье Михаила Алексеевича, в 1978 г. его не стало».

Барабанов В. Ф. Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и послевоенные годы. СПб.:  Издательство С.-Петербургского университета, 1992. С. 132-135.