В 1940 г. завершив школьное обучение, он оказался в полковой школе 115-го зенитно-артиллерийского полка, упоминание о которой не раз уже встреча­лось в наших очерках о военных судьбах универсантов. Именно в этой школе оказались многие универсанты-первокурсники призыва 1939 г. О ней позже писал первокурсник философ­ского факультета, уже не вернувшийся на него, С. Шульман: «Казарма стала нам как для Пушкина лицей». В тот год все было новым, необычным — и для курсантов, и для командо­вания, и для выделенных для нашего обучения младших командиров. Теперь же у руководителей был опыт, а состав курсантов был иным, но задачи оставались прежними — под­готовка сержантского состава по специальностям полка: огне­виков, связистов, дальномерщиков и т. д. А. И. Санталов стал наводчиком орудия — непростая и весьма ответственная обя­занность в орудийном расчете, ибо в конечном счете от его точности и хладнокровия зависел результат усилий всего ору­дийного расчета.
Батарея, на которую его определили, сначала занимала стационарно оборудованную (ведь тогда заранее были подготов­лены котлованы для орудий и приборов, землянки для личного состава повсюду, где должны были быть расположены батареи и командные пункты полка), как их называли, «точку» на острове Декабристов, а позже — на Кировских островах. Здесь
А. И. Санталов и встретил войну... Но по мере нарастания угрозы городу командование наряду с другими мерами стало формировать и отправлять на передовую отдельные дивизионы с зенитными орудиями и отдельные зенитные орудия. Обла­дающие исключительной точностью стрельбы и пробойной си­лой снарядов, рассчитанных на противовоздушную оборону, такие орудия представляли особую ценность и для отражения наземных сил врага — его танков и бронемашин, пехоты. Именно эти орудия сыграли важную роль в обороне Ленингра­да, а потом — разгроме немцев под Москвой и Сталинградом.
Зенитчику А. И. Санталову в составе группы артиллеристов-зенитчиков пришлось противостоять вражеским танкам и воевать с помощью других орудий и необычных установок: на Кировском заводе для них подготовили закрытые стальными листами и вооруженные 45-миллиметровыми пушками обыч­ные грузовые машины — тоже своеобразные танки. Зенитчи­ков даже обрядили в шлемы настоящих танкистов.
В составе дивизии народного ополчения на знаменитом своими боями Лужском рубеже эти «танкисты» почти месяц сдерживали врага. В начале августа 1941 г. прямым попада­нием мины машина А. И. Санталова была выведена из строя.
Его направили в отдельный учебно-танковый полк. Оттуда в январе 1942 г. А. И. Санталов был определен в отдельный танковый батальон (как по-разному складывалась фронтовая судьба воинов!). Держали оборону под Автово и Рыбацком. В январе 1943 г. под сильным артиллерийским огнем он в со­ставе танковой бригады по льду переправился на правый берег Невы. Один из снарядных осколков тяжело ранило его. Два месяца госпиталей и — снова в строй, в отдельный учебно­танковый полк. Здесь он оставался до конца войны.
В 1946 г. А. И. Санталова демобилизовали, и он стал студентом Юридического института, в 1950 г. — аспирантом, а в 1952 г. ассистентом института, который в то время вошел в состав университета. В 1960—1965 гг. был направлен в Ки­шиневский университет для заведования кафедрой, в 1965 г. возвратился в университет и проработал в должности и с обязанностями доцента до пенсии в 1985 г.
Участие А. И. Санталова в войне отмечено золотой нашив­кой, свидетельствующей о тяжелом ранении, орденом Отечест­венной войны и медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией».

Бережной А.Ф. Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и в послевоенные годы. Вып. 4. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2003. С. 98 – 99.