На выставке представлены подлинные документы, фотографии, газеты, поздравительные адреса, книги, личные вещи, составляющие фонд И.В.КОТОВА, переданный в Музей истории СПбГУ В.Е.Котовой в 2005 г.

Среди экспонатов — грамота Президиума Верховного Совета СССР о присвоении И.В.Котову звания Героя Советского Союза, диплом с отличием об окончании ЛГУ в 1951 году, кандидатская диссертация «О взаимодействии экономических законов при социализме», 1956 г., диплом лауреата университетской премии 1973 года за научную работу «Применение математических методов в экономике и политической экономии социализма».

На Наревском плацдарме Иван Васильевич Котов обморозил ноги.

Травма давала о себе знать до конца жизни. Однако в августе 1945 г. И.В.Котов участвовал в параде физкультурников на Красной площади — в Музее истории СПбГУ хранится его предписание прибыть на парад. Из личных вещей внимание привлекают хоккейные коньки. Иван Васильевич вел активный образ жизни. Зимой часто бегал на лыжах в парке Сосновка и катался на коньках в хоккейной коробке во дворе дома на Тихорецком проспекте.

Свою биографию Иван Васильевич Котов написал сам. Его воспоминания хранятся в фонде Музея истории СПбГУ. О чем-то автор пишет более подробно, о Великой Отечественной войне — сухо, в основном перечисляя ход военных событий. О присвоении ему звания Героя Советского Союза — всего одна строчка. В 2004 г. вышел Сборник воспоминаний ветеранов Великой Отечественной войны — Героев Советского Союза, где были опубликованы более подробные воспоминания И.В.Котова (Покой нам только снился // Сказание о подвиге. Сборник воспоминаний ветеранов Великой Отечественной вой ны — Героев Советского Союза.

Кн. третья. СПб.: Творческое объединение «Пальмира», 2004. С. 112–121).

Мы предлагаем отрывки из архивной рукописи И.В.Котова и печатного материала указанного выше сборника (он выделен в тексте курсивом).

Перед войной

Родился 1920 г., январь. Ленинградская область, Осьминский район (в настоящее время — Лужский). После окончания 7-летней школы поступил в Лужское педагогическое училище в 1935 г., которое окончил в 1938 г. Это было одно из первых педагогических училищ Северо-Западного района. В настоящее время я с благодарностью вспоминаю слаженный коллектив преподавателей училища, многие из них были подлинными энтузиастами своего дела: Игнатович Сергей Игнатьевич, Игнатович И.И. — математики, Баранов — русский язык и литература.

После окончания училища в составе группы в 18 выпускников (добровольцев) был направлен на Дальний Восток учителем начальной школы. Это направление было связано с патриотическим движением того времени по освоению Дальнего Востока. С 1938 г. по 1940 г. работал учителем начальных (1, 2) классов и 6-х классов (2 класса): алгебра, геометрия, физика.

Вступил в комсомол, работал секретарем комсомольской организации школы. Запомнились вечерние занятия со взрослыми (30 человек) по ликвидации неграмотности. Трудно передать состояние взрослых (а в группе были и по 50–60 лет), которые вдруг «прозрели», научились читать, а такое состояние испытали все 30 человек.

В 1940 г. в июне месяце был призван в армию — Тихоокеанский флот. Владивосток — служба в учебном отряде Тихоокеанского флота.

После учебного отряда — место назначения Северная Тихоокеанская флотилия, краснофлотец. Служба наблюдения и связи, затем штаб Северной Тихоокеанской флотилии.

Война

Начало войны встретил на берегу Татарского пролива, недалеко от Советской Гавани, нес вахту на берегу. Сообщение о нападении гитлеровской Германии было несколько неожиданным, ждали, что нечто подобное сделает Япония.

Имели место частые случаи нарушения воздушного пространства, вторжения японских кораблей в территориальные воды и пр.

Война сказалась на всей службе флотилии. Ухудшилось питание, участились случаи заболевания цингой, спасались хвойным раствором, махоркой обеспечивали с перебоями.

Многие краснофлотцы подают рапорт о направлении на фронт, подал и я, всем — отказ. Так продолжалось до 1942 г. В августе 1942 г. получаю направление на фронт. Сборы, отъезд во Владивосток, формирование эшелонов. Наконец отправились.

В Омске эшелон расформировали.

Подготовка маршевых рот, батарей для направленияна фронт. Полтора месяца непрерывных изматывающих учений в батарее 45-миллиметровых противотанковых пушек в 119 запасном полку. Наконец опять эшелон и фронт. На Центральный фронт прибыл в октябре 1942 г., место службы — 436 отдельный истребительный противотанковый дивизион 45-миллиметровых пушек.

Должность — сначала командир отделения разведки (арт. разведка), затем командир огневого взвода (2 пушки во взводе), и так до конца войны.

Дивизион был сформирован из моряков Тихоокеанского флота и сибиряков. Располагался в районе ст. Скурогово Тульской области.

Непосредственное участие в боях принял в самом конце 1942 г., как помню, в районе д.Рубленный Колодец. Наступали неудачно, первые потери. Движение вдоль фронта, новое наступление — прорыв обороны противника. Январь, февраль, март — длительные наступательные бои, в результате которых к лету 1943 г. образовалась так называемая Курская дуга.

Затем оборонительные бои, бои местного значения. Особенно отмеченный бой был у нас недалеко от д. Каменка. И, наконец, бои на Курско-Орловской дуге. Дивизия находилась во втором эшелоне, после отражения ударов немецкофашистских войск началось наше наступление, дивизия введена в бой, наступательные бои. Участие в Орловской операции 1943 г. (12 июля — 18 августа), продвижение в район Кромы-Каморичи. Бои под Кромами. Сентябрь 1943 г. — участие в Брянской операции, форсирование р.Десны, выход к р.Сож, село Ветка (к октябрю 1943 г.). Бои за форсирование р.Сож, район Ветко-Хальч. Поиск «языка».

Переправа. Представление к награде — орден Боевого Красного Знамени, не получил.

Когда меня просят что-то рассказать о войне, поведать о самом трудном и сложном, в памяти сразу всплывают многочисленные фор сирования рек. Это же сказать легко — форсировали водную преграду. Как бы сели в лодку и переплыли реку. А на практике это всегда выглядело совсем по-другому. Сначала надо облазить в темноте берег и прибрежные подходы, потом хорошенько разведать, что на противоположном берегу, найти сухие бревна для сооружения плотов под орудия, связать и скрепить их, подтащить плоты к урезу воды, скрытно установить на них пушки, а затем по команде толкать плот, пока вода не подступит под горло. И это независимо от ее температуры — теплая или ледяная.

Умеющие плавать тянут плот, толкают его, а кто не умеет держаться на воде — гребут чем придется: веслом, доской, лопаткой. И делать это надо бесшумно, чтобы не обнаружил враг. Удавалось такое редко. Чаще все начиналось с осветительных ракет, а потом река вскипала от пуль и разрывов снарядов, и уж тогда вся надежда на Всевышнего. Повезет — доплывем до берега, нет — вечная память.

Но и доплывшим ничего не гарантировано, потому что только счастливчикам удавалось занять без боя плацдарм. Обычно же высадка на вражеский берег сразу начиналась беспощадным боем. Те, что форсируют реку, должны любой ценой зацепиться за берег и удержаться на нем до подхода подкреплений, а те, кто обороняется на водном рубеже, любой ценой стремиться сбросить смельчаков в воду и уничтожить их. И начинается поистине смертный бой… Вот примерно так выглядит каждое форсирование водного рубежа.

Сколько подобных форсирований было на пути к Победе, сегодня уже и не сосчитать. Десну, например, форсировали в конце октября.

Вода холодная, сверху тоже поливает, да еще пронизывающий ветер. Только закрепились на высоком сухом берегу, еще и посушиться не успели, команда: вперед! По замыслу командования, передовые части должны были, преследуя отступающих немцев, «на их плечах» форсировать Сож и закрепиться на стратегическом плацдарме. Но не тут-то было. Враг заранее укрепился на этой реке, пристрелял все возможные места для форсирования водного рубежа. А форсировать надо, приказа «Вперед!» никтоне отменял. Чтобы найти приемлемую брешь для переправы, требовалось провести быструю и квалифицированную разведку. А какими силами? Артиллерийские разведчики — это совсем не те разведчики, которые совершают рейды в тыл врага, добывают «языков». У них иные задачи.

— Но именно «язык» и мог бы нам дать самые точные сведения о системе обороны противника, — сказал командир артиллерийского дивизиона. И обратился ко мне: — Кого можно послать за «языком», комсорг? Меня хоть и недавно назначили на эту должность, но людей в дивизионе я знал неплохо, в боях человек раскрывается быстро. Назвал фамилии двух комсомольцев, подумал и еще двоих порекомендовал.

— А кто возглавит поиск? Я был убежден, что командир, обратившись ко мне за советом, уже тем самым и определил, что старшим буду я. Так и сказал ему.

— Ну, что ж, комсорг, правильно мыслишь, — сказал офицер, — поиск возглавишь ты. Нужен офицер.

И не простой — штабной. Если притащите бестолкового «языка», на вторую попытку у нас уже не будет времени. Час на подготовку и с наступлением сумерек — вперед.

Посоветовался я со своими ребятами, распределили обязанности, отработали несколько вариантов захвата пленного, доложили командиру. Он одобрил наш план, заверил, что при необходимости дивизион всей своей мощью прикроет наш отход. Договорились о сигналах.

Я мог бы долго рассказывать об этой операции, она во многом оказалась необычной — не артиллерийское это дело брать «языков». Но уже коль обстановка потребовала, мы и это смогли сделать. Через Сож переправились в районе поселка Ветка, на самом открытом месте.

Решили, что немцы, хорошо укрепившись на этом участке, уверены в своей безопасности и бдительность снизили. Переплывали просто — держась вчетвером за одно бревно. Потом по овражку вышли к окраине Ветки. Понаблюдали за домами. Потом наткнулись на телефонный провод. Перерезали его, с надеждой, что придет связист.

Пришли двое: солдат и унтерофицер. Разделились парами. Двое взяли солдата, а я с товарищем — унтера. Обоих пришлось приглушить дубинками. Связали, залепили рот изолентой и медицинским пластырем и потащили оврагом к берегу. Ветер и дождь помогали нам в маскировке. С трудомнашли наше бревно. Обоих пленных привязали к нему и поплыли к своему берегу.

Возвращались весело, были уверены, что дело сделано. Но вдруг в небо полетели осветительные ракеты, по воде заплясали фонтаны от пуль и осколков. Ударили орудия и нашего дивизиона. В общем, оказались мы в центре настоящего пекла. Думали все, не выплывем! Уж слишком прицельно немцы били по нашему бревну. Несколько мин разорвалось от нас метрах в десяти, может, и ближе, потому что вода после взрывов окатывала нас холодным душем. До сих пор удивляюсь, как нам удалось выгрести из этого ада.

Нас всех четверых ранило, унтера убило, немецкий связист уцелел. Но сведения он дал ценные. Вся разведгруппа была представлена к наградам. Мне обещали орден Красного Знамени, остальным орден Славы III степени. Ребята «Славу» получили, а мой орден где-то заблудился, я его так и не получил.

Ноябрь, декабрь 1943 г., январь, февраль, март 1944 г. — бои под Могилевым, Жлобином, Рогачевом (1-й Белорусский фронт под командованием Рокоссовского). Переправа через Днепр, движение на Речицу.

Бои под деревушкой Ровны.

Награждение всего расчета орденом Отечественной войны 1-й степени, получил и я эту награду.

Лето 1944 г.: р. Друть (1-й Белорусский фронт). Подготовка к форсированию р. Друть. Белорусская операция. 24 июня 1944 г. — форсирование р. Друть, наступление в составе 1-го Белорусского фронта. Затем Бобруйск, уничтожение группировки немцев в районе Бобруйска (5 дивизий). Наступление в направлении Минска–Цехановец.

Барановичи–Беловежская Пуща– Бельск (переход советско-польской границы, бои под Бельском).

Сентябрь–октябрь 1944 г. — бои за р. Нарев. Форсирование.

Присвоение звания Героя Советского Союза.

Тяжелый, как кошмарный сон, был бой при обороне Наревского плацдарма. 8 сентября 1944 года наши войска форсировали реку Нарев — это правый приток Вислы. За рекой Нарев немцы оборудовали один из самых мощных рубежей обороны. Переправу начали на рассвете. Как обычно — орудия и боеприпасы на плотах, а расчеты рядом вплавь. Помню, решил осмотреться. И, удивленный, не поверил своим глазам: на каждом квадратном метре воды по несколько голов солдатских торчало. Взрыв мины, вода оседает и чистое пятно опять заполняется плывущими бойцами.

Пехота, конечно же, опередила нас, но и мы весьма шустро вступили в дело, стали пособлять своим огоньком наступающим ротам, двигаться вперед. Ночь застала нас в каком-то лесу. Казалось, и передохнуть не успели, а уже рассвет.

Осмотрелись — Бог мой! Обогнали пехоту, на острие удара оказались.

И справа и слева брошенные доты, колючая проволока. Взводу приказал выдвинуть орудия на опушку и окопаться, а сам с командиромрасчета Александром Башкиным отправился на разведку. Стали спускаться в долину и замерли — немецкие танки готовятся к атаке.

Бежим назад, готовим орудия к бою.

Танков было больше десятка. И они, конечно же, не ожидали, что их в таком глубоком тылу встретят огнем советские артиллеристы.

Один «тигр» задымил, второй завертелся с перебитой гусеницей.

Обстреливая опушку леса, танки уползли восвояси. А через час пошли на нас уже при поддержке пехоты.

Шесть дней мой взвод держал оборону на этом участке плацдарма. Вокруг нас стояли обгоревшие стволы деревьев, и вся земля была изрыта воронками. «Лес смерти» — так потом говорили бойцы про этот участок.

Многие из артиллеристов не дожили до конца этого боя. Но и враг заплатил дорогую цену: мы сожгли четыре «тигра» и уничтожили не меньше роты автоматчиков.

За этот бой все оставшиеся в живых артиллеристы моего взвода получили высокое звание Героя Советского Союза. В этом Указе Президиума Верховного Совета была и фамилия старшины Ивана Котова.

Произошло это 18 ноября 1944 года. А следующий день 19 ноября был объявлен Днем артиллерии.

Вот такое совпадение.

Запомнились бои за Восточную Пруссию, окружение восточнопрусской группировки и ее уничтожение. Наступление началось на нашем участке 14 января 1945 г. Как известно, это наступление было начато по просьбе премьер-министра Великобритании У.Черчилля в связи с отступлением английских войск в Пруссии. Мощный удар артиллерии, авиации, танков — прорыв обороны и быстрое продвижение вперед — Цеханув–Дейч–Эулонд. Окружение группировок. Войну закончил в районе Тигенхофе.

Мне настойчиво предлагали остаться в кадрах Вооруженных Сил. Обещали направить учиться в военную академию, давали время подумать. Перспектива казалась привлекательной, но когда я начинал всерьез думать о военной карьере, что-то во мне сопротивлялось.

Не грели душу возможные воинские звания, видимо, не было во мне так называемой «военной косточки».

После физкультурного парада написал рапорт с просьбой о демобилизации. Отпустили только через год, и теперь я, уже не задумываясь, подал документы в Ленинградский государственный университет на экономический факультет.

Университет

Учеба захватила с головой, увлекла. Казалось, и не заметил, как пролетели пять студенческих лет. Меня оставили работать ассистентом в ЛГУ. Вел занятия по политэкономии на математикомеханическом факультете, историческом, на факультете философии.

Такое это было хорошее время, все ладилось, на душе тепло и покойно.

Но поэт в свое время не зря сказал, что покой нам только снится.

В конце пятидесятых группа преподавателей ЛГУ прошла переподготовку по курсу «Экономическая кибернетика». Было принято решение создать в университете новую кафедру экономико-математических расчетов. Возглавить ее было предложено мне. И тут началась новая для меня война. Люди моего поколения знают, какое отношение в шестидесятые годы было ко всему, что связано с кибернетикой. Ее называли лженаукой, ученых — шарлатанами, кибернетику не ругали только самые ленивые. Кафедру предлагалось закрыть и разогнать.

А мои сподвижники-педагоги уже отчетливо видели, какие выгоды сулит точный математический расчет в экономике.

В 1972 году в издательстве ЛГУ вышла моя монография «Применение математических методов в экономике и политическая экономия социализма». Это фактически была моя докторская диссертация. И снова в прессе началась свистопляска. В каких только грехах меня не обвиняли! И не знаю, удалось бы мне защитить эту диссертацию, если бы не вмешался «господин случай». Книгу переиздали в ГДР. Немецкие ученые дали ей очень высокую оценку, обратились к нашим руководителям, чтобы «профессор Иван Котов прочитал курс лекций немецким экономистам». А я тогда еще и профессорского звания не имел. Получил его сразу после решения Высшей аттестационной комиссии.

Конечно, наши экономисты понимали несостоятельность критики математического моделирования, но никто не хотел идти против установок, спущенных сверху.

Например, известный экономист Л.В.Канторович в конце пятидесятых предложил издательству ЛГУ свою монографию «Экономический расчет наилучшего использования ресурсов». Наш проректор С.И.Тюльпанов прочел ее, пришел к ректору А.Д.Александрову и сказал: «Не могу рисковать партбилетом и поэтому не могу пропустить эту интереснейшую книгу».

Монография вышла в издательстве Академии наук СССР не в 1959 году, а в 1975. Канторовичу за эту научную работу была присуждена Нобелевская премия. Кстати, узнав о моем назначении на кафедру экономико-математических расчетов, Л.В.Конторович с улыбкой сказал: «Только Герой Советского Союза мог отважиться руководить кафедрой эконо мической кибернетики».

В 1980 году я подготовил учебное пособие «Математическое моделирование макроэкономических процессов», которое было допущено Министерством высшего и среднего специального образования СССР для обучения студентов вузов по специальности «Экономическая кибернетика». А в 1990 году издательство ЛГУ выпустило учебник «Моделирование народнохозяйственных процессов» под моей общей редакцией.

Казалось бы, здравый смысл победил. Но партийные руководители нашего города не простили мне своего поражения, под занавес карьеры отказали в персональной пенсии. Не говорю уже о том, что и квартиру мне пришлось покупать за собственные сбережения. Но разве эти потери можно сравнить с теми потерями, которыенас преследовали на войне.

Душа болит за то, что многие мои сослуживцы сложили головы, так и не реализовав себя в мирной жизни. А какие талантливые были парни!

И.В. Котов

Материал "Идущие вослед запомнят подвиг ваш…", опубликованный в журнале "Санкт-Петербургский университет" №2 (3809) 15 февраля 2010 года