Версия для печати

Канарейкин Антон Алексеевич

Морская артиллерия на службе сухопутных войск

В канун 68-летия полного снятия блокады Ленинграда доцент экономического факультета СПбГУ Антон Алексеевич Канарейкин рассказал, как он отстаивал осаждённый город.

Участвовавший в Великой Отечественной войне с первого дня, Антон Алексеевич Канарейкин прибыл в осаждённый Ленинград после первого прорыва блокады (кольцо было разорвано 18 января 1943 года), только оправившись от тяжёлого ранения, полученного на Кавказе. Там он воевал в составе Первой гвардейской морской железнодорожной артиллерийской бригады. В то время эта часть была сугубо секретной. Однако в наши дни некоторое её оборудование находится в Музее истории СПбГУ и в Государственном мемориальном музее обороны и блокады Ленинграда.

Ленинград находился в тяжёлом положении: не хватало авиации, танков, автоматического стрелкового оружия. Поэтому из Владивостока сюда перебросили флотскую артиллерию. В бригаде было два дивизиона: 130-миллиметровый и 180-миллиметровый. Антон Алексеевич командовал группой управления батареей в 130-миллиметровом. Основные цели таких калибров — морские, но в Ленинграде они били по воинским подразделениям, а также вели контрбатарейную борьбу с осадной артиллерией противника. Эти пушки были снабжены оптическими дальномерами, позволяющими сделать внутри прицела несколько шкал. Таким образом военные могли измерять расстояния свыше десяти километров. Вкупе с длинными стволами дальномеры способствовали тому, что снаряды морских пушек летели устойчивее, точнее и дальше. У немцев же под Ленинградом не было подобных орудий, только стационарные пушки меньшего калибра.

Как только разведка обнаруживала месторасположение врага, бригада тут же начинала готовить орудие к стрельбе. «Начальство звонит нам и требует огоньку по такой-то цели. У нас все они были занумерованы, — вспоминает Антон Алексеевич. — Берлин бы тоже гремел, если бы мы стреляли». Проведя обстрел, бригада спешно отправлялась в другое место, чтобы не попасть под ответный огонь.

Батарея, в которой служил будущий заслуженный преподаватель Университета, помимо всего прочего помогала осиротевшим детям — за ней была закреплена территория Кировского завода. «Каждую субботу или воскресенье носили им какой-то небольшой гостинец, — говорит Антон Алексеевич. — Матросы сразу соглашались от пайков чуть-чуть отбавить». Ходили, разумеется, не поодиночке, а взяв с собой вооружённую команду. Военные выработали условный стук, и дети не боялись открывать им двери. А чтобы соседи не отнимали еду у малышей (случалось и такое), пришлось установить строгий контроль: приходили, ждали, пока дети всё съедят в их присутствии, отходили и присылали следующую группу для проверки.

После того как в городе от голода съели всех кошек, расплодилось огромное количество грызунов. «Вообще во время блокады мы боялись больше крыс, чем фрицев», — признаётся Антон Алексеевич. Завидев, что идут старушки с котелками, крысы нападали на них; и если жертва падала, то уже не вставала. Поэтому после снятия блокады А. А. Жданов обратился к военным с просьбой ещё раз помочь Ленинграду. Мобилизовали всех, оголили даже артиллерийские батареи, и несколько дней воевали с грызунами. «Солдаты гоняли плётками огромных крысищ, набивали сотнями», — рассказывает Антон Алексеевич. В результате крысиные трупы завалили улицы города; машины не могли проехать по городу, пока все тушки в санитарных целях не были сожжены дотла.

А сразу после этого, не успев толком отпраздновать освобождение Ленинграда, которое стало важной вехой в деле победы над немцами, часть, в которой служил Антон Алексеевич, стала готовиться к отправке на восток — для войны с Японией.

Материал «Морская артиллерия на службе сухопутных войск», опубликованный в журнале "Санкт-Петербургский университет" №​1 (3843) 25 ЯНВАРЯ 2012 г. 

 

«Даже цветочка в День Победы от молодых теперь не получишь...»

Военная давность

Антон Канарейкин попал на войну матросом. Срочная служба в 1939 году занесла его на Черноморский флот, где военные эмиссары предложили поступить в Севастопольское высшее военно-морское училище Ленинского комсомола Украины. С сентября 1939 года по июнь 1941 учеба шла обычно. Война началась, когда Антон Канарейкин переходил на третий курс.

— Немцы продвигались очень быстро, — рассказывает Антон Алексеевич, — и к сентябрю уже вошли в Крым. Нас, курсантов трех севастопольских высших военно-морских училищ, зачислили в так называемый курсантский полк и бросили под Симферополь. Город уже горел, да и силы были явно неравны: многие погибли. Мы отступили из Симферополя в Бахчисарай, где из остатков нашего полка был сформирован батальон. Я был помощником командира курсантского взвода, у бойцов которого не было никакого иного оружия, кроме самозарядных винтовок. И мы сдали Севастополь. Во время отступления я был ранен в голову, поехал лечиться на Каспий, в азербайджанский город Ленкорань. Рана не заживала в течение двух с половиной месяцев, поэтому в осажденный Ленинград я прибыл в январе 1943 года. И с тех пор до конца войны воевал в составе Первой гвардейской морской железнодорожной артиллерийской бригады. После двух прорывов блокады наша бригада пошла освобождать Ленинградскую область, Эстонию и Латвию. Так мы дошли до Кенигсберга. Правда, освобождать его мне не пришлось. Дело в том, что к тому моменту участь врага была предрешена, и Сталин дал приказ — готовиться к войне с Японией. Нас перебросили на Тихоокеанский флот, так что день Победы я встретил во Владивостоке, на крейсере “Калинин”, где мы осуществляли артиллерийскую поддержку высадки десанта. Кстати, участвовали в освобождении Порт-Артура. Но война с Японией длилась всего месяц с небольшим, поэтому очень скоро я вернулся в Ленинград. В 1946 году меня перевели в Кронштадт, и вскоре я экстерном закончил Военно-морское училище им. Фрунзе и поступил в Военно-морскую академию, где учился шесть лет. В 59-м году я получил диплом о высшем образовании и поступил в аспирантуру, затем стал преподавать. После демобилизации по возрасту в 1975 году перешел на экономический факультет СПбГУ, где до сих пор преподаю в должности доцента, а также являюсь председателем Совета ветеранов экономического факультета. Впрочем, ветеранов становится с каждым годом все меньше и меньше. Тем не менее все равно есть чем заняться. Например, от старости раскололась памятная мраморная стела, где были перечислены имена университетских экономистов, участвовавших в Великой Отечественной войне. Пришлось чинить.

На экономический факультет Антон Алексеевич попал, так как в Военно-морской академии занимался кибернетикой, наукой, тесно связанной с управлением военным кораблем. Ее сестра — экономическая кибернетика.

История про каракулевую шапку

— Дело было в начале войны, под Бахчисараем, — рассказывает А.Канарейкин. — Ночью смотрим, — немцы, румыны и австрийцы расположились у костров, шнапс пьют, девушек местных, татарок, согнали, и давай хулиганить. Мы решили помочь девчатам: как только фашисты совсем опьянели, мы напали на них. С дозором, который все-таки был менее пьян, завелась перепалка. Но тем не менее девятерых мы взяли в плен, трое убежали, кого-то мы закололи штыками. Девушек, естественно, отпустили — те нам в знак благодарности моченых арбузов принесли. А мы все фашистское добро забрали — хлеб румынский, который не портится, шнапс, кое-какие вещи: кто-то бритву, кто-то еще что-то, а мне шапка досталась каракулевая. И повели своих пленных в СМЕРШ. Там решили, что мы мародеры. Все наши трофеи отняли, но самих нас отпустили, говорят: скоро придет вам повестка, мол, будет трибунал. А потом я того офицера, который нам расстрелом в СМЕРШе грозил, встретил на Тихом океане. Я напомнил ему тот случай с румынами. Он только засмеялся и говорит: “Да ладно, мы вас только пугали. А шапка твоя мне ой как пригодилась!”

Материал «Даже цветочка в День Победы от молодых теперь не получишь...», опубликованный в журнале "Санкт-Петербургский университет" №​12, 2001 г.

 

— В День Победы я был на фронте, под Кенигсбергом, со своей бригадой. Ещё за месяц до этого мы уже знали, что с Германией практически покончено, и готовились к перебазированию на Дальний Восток — громить Японию. Берлин был окружён. Так что мы отпраздновали победу и двинулись на Восток… День Победы и был самым запоминающимся днём войны.

А.А. Канарейкин

Материал «Самый памятный — День Победы!», опубликованный в журнале "Санкт-Петербургский университет" №​ 8 (3775), 20 мая 2008 г.