Закрыть

Меню

«В трудовом лагере не давали спуску даже детям и подросткам»

«Вот возьми, посмотри. Надо?» − Антонина Николаевна Кузьмина протягивает старенькую трудовую книжку, всю исписанную и заштампованную внутри. В ней порядка 40 записей, а может и больше. Сосчитать трудно, почерк не везде разборчивый, да и строчки начали выцветать от времени. Но для моей собеседницы это очень важный документ, в нём – вся её жизнь.

Небольшая квартирка на первом этаже дома на самой окраине Нового Петергофа. В дверях встречает женщина в серой шерстяной шали, хотя в квартире и на улице достаточно тепло. Из соседней комнаты слышится детский смех, из кухни доносится вкусный запах жареных овощей. Антонина Николаевна крайне удивлена, что в университете её всё ещё помнят, несмотря на то, что она работала простой уборщицей на математико-механическом факультете. В то время как она начинает рассказывать о войне, в её голосе звучит волнение – то ли от того, что вспоминать военные годы сложно, то ли мой визит стал для неё такой неожиданностью.

 

Работа в трудовом лагере

Когда началась война, семья маленькой Тони жила в посёлке Стрельна. Она была самым младшим ребёнком в семье. Помимо неё, мать и отец воспитывали ещё троих детей. Одна из старших сестёр уже жила отдельно, в Ленинграде. Роковой день 22 июня 1941 года моя собеседница вспоминает с трудом, говорит, ничего особенного не произошло. Только отец вечером пришёл с работы и объявил всем: «Война началась!»

Одного из старших братьев сразу забрали на фронт. Он пройдёт всю войну и вернётся после победы весь израненный, но живой. Заведёт семью и доживёт до 60 лет. Но всё это будет потом, а пока немцы продолжают продвигаться вглубь страны. Другой брат, помладше, останется на брони в Ленинграде на судостроительном заводе. Именно он уговорит старшую сестру с двумя маленькими детьми перебраться из Ленинграда к родителям в Стрельну. Сложно теперь сказать, правильное это было решение или нет.

О том, чтобы куда-нибудь уехать или эвакуироваться подальше в тыл семья даже не думала, рассчитывая, что немцы ещё долго не подойдут к Ленинграду. Все были уверены: наши войска их вообще не подпустят! Антонина Николаевна вспоминает: «Глеб приехал из города – нужно было какой-то талончик взять. Он сказал матери, чтобы та пошла и отоварила карточки, а то вдруг ему приехать больше не придётся. Мама отоварилась, вернулась и сказала, что немцы уже в Лигово». Попасть обратно в Ленинград старшему брату и его товарищу так и не удалось. Их ждала та же учесть, что и всех жителей посёлка.

Немцы быстро пришли в Стрельну. Всех жителей собрали вместе и погнали в лагеря. Что успели тогда взять из одежды, в том и проходили до самого освобождения. Сначала был город Гдов, потом 50 километров за него, оттуда в лагерь в Псков и так до Литвы, пока наши войска всех не освободили.

Глеб сумел бежать из лагерей и ушёл в партизаны. Так и погиб. «Это нам какая-то женщина рассказала, у неё там же был муж или сын. Не помню уже», − рассказывает А. Н. Кузьменко.

В лагере с Антониной были одни женщины, дети и пожилые мужчины. Моя собеседница уверяет, что в лагере их не обижали. Но на работу гоняли строго, не давали спуску даже детям и подросткам. Тоне тогда было только 13 лет. С фронта приходило грязное обмундирование – нужно было его отсортировать, связать, опять грузить в вагоны. Его потом увозили в Германию. По некоторым комплектам было видно, что форма фабричная. Ее тоже сортировали и грузили по вагонам. Это обмундирование направлялось на фронт.

 

«Красный треугольник» и «Пуговка»

В 1944 году – долгожданное освобождение. Семья снова возвращается в Стрельну. После войны жизнь была, как у всех: трудности. Через год уже посадили огород, картошку меняли или доставали где-то. «Мама отрезала ростки от проросшего картофеля и сажала в землю. Урожай, конечно, был, но всё равно голодовка», − рассказывает Антонина Николаевна.

О своих заслугах перед отечеством пожилая женщина вспоминает неохотно. Она морщится, вздыхает и скромно говорит, что ничего особенного не сделала. Звание ветерана получила потому, что проработала около года на морской ремонтной базе в Константиновском дворце. База переехала в посёлок после освобождения Ленинграда и оставалась там до конца войны. Построили два домика. Кому нужна была работа, тем давали комнатки. Сначала на рембазу устроилась старшая сестра Антонины, она была на 14 лет старше, а потом пристроила и младшенькую. Тоня, которой исполнилось к тому времени 15 лет, стала работать шлифовщицей – шлифовала моторы на станке.

Сообщение о том, что война закончилась, встретили, как на автомате. Продолжали трудиться в том же режиме: «Идём на работу. Бежит женщина и говорит, что война кончилась. На работе, конечно, собрание сделали, объявили официально об этом».

Зато о своём огромном трудовом стаже Антонина Николаевна вспоминает с гордостью и трепетом. После ремонтной базы она пошла работать на завод «Красный треугольник». Там делали галоши и другие изделия. Затем работа на другом заводе – «Пуговка», оттуда и вышла на пенсию. Общий рабочий стаж за всю жизнь впечатляет – 65 лет! Ещё 20 лет, уже будучи на пенсии, трудилась на математико-механическом факультете.

Про работу в университете пенсионерка вспоминает с улыбкой. Говорит, что ходила туда пешком, как будто спортом занималась. Искренне удивляюсь, ведь от дома женщины до здания факультета пять остановок на автобусе!

Провожая меня у дверей, она единственный раз пожалуется на своё здоровье. Говорит, что сердечко немного пошаливает и вдруг вспоминает про свою инвалидность. К моему горлу подступает ком, теряюсь, пытаюсь пожелать здоровья. Из-за вешалки появляется весёлое личико маленькой девочки, видимо, внучки. Вслед за ней начинает улыбаться и моя героиня.

Записала Евгения Долгова

Уважаемые универсанты! Если вы заметили неточность в опубликованных сведениях, просим Вас присылать информацию на электронный адрес pro@spbu.ru