Анатолий Иванович прошел всю войну от первого до последнего дня, закончил ее в Берлине и еще целый год оставался в Германии в составе наших войск. После окончания математико-механического факультета Ленинградского университета Анатолий Иванович более 50 лет проработал на кафедре гидроаэромеханики.
А. И. Буравцев родился 13 октября 1923 года в Петрограде, учился в 114-й Ленинградской школе и 19 июня 1941 года получил аттестат зрелости. В августе 1941 года был призван в ряды Красной Армии и направлен сначала в запасной полк, а затем — в действующую армию. Сохранились его воспоминания о боевом крещении.
Из воспоминаний А.И.Буравцева:
«Девятнадцатилетним юношей я принял боевое крещение. Летом 1943 года фашистская армия терпела поражение за поражением. Несмотря на большие потери, враг был еще очень силен и дрался с ожесточением. 5 июля 1943 года началась Курско-Орловская битва, которая явилась одним из важнейших и решающих этапов Великой Отечественной войны. 9 июля после шести дней пути наш эшелон прибыл на пополнение 13–й армии, войска которой приняли главный удар фашистов на Орловско-Курском направлении и несли большие потери. После тяжелых боев остались лишь малочисленные группы бойцов во главе со штабами.
Наш эшелон, 2 тысячи солдат, получив сухой паек и полтора часа на отдых, вышел на окраину Курска. Кухню не подвезли, и солдаты варили в котелках гороховый концентрат, кто был поленивее, ели всухомятку. На этом наш отдых кончился. Построившись в колонну, мы двинулись на передовую ускоренным маршем. Нужно было пройти 120 км в расположение 148 стрелковой дивизии. Дивизия эта располагалась в длинном овраге, передовая — в двух километрах. Гитлеровцы обстреливали наше расположение бризантными снарядами. Среди прибывших бойцов были необстрелянные. Появились первые раненые. День был солнечный, по-летнему жаркий, но никого это не радовало, тяжело было смотреть на ребят, еще не бывших в бою, а уже раненых.
Нам выдали автоматы, патроны. Для поднятия боевого духа накормили. Затем появились разговорчивые бывалые солдаты, которые завели беседу с новичками. Причем беседовали с каждым отдельно. Это была бригада работников «СМЕРШ». Затем перед строем был приведен в исполнение приговор военного трибунала дивизии над струсившим солдатом. Его под конвоем привели без ремня и пилотки, поставили перед строем на край заготовленной ямы. Зачитали приговор: за трусость (он выстрелил себе в ногу, чтобы уйти с поля боя) расстрелять! Шесть автоматчиков выстрелили в него короткими очередями. Затем нач. химполка выстрелил ему в голову, поскольку расстрелянный был еще жив. Мы разошлись в гробовом молчании. Настроение у всех было жуткое. Остаток дня я был сам не свой. Перед глазами как бы застыл кадр: осужденный на краю ямы, босиком, с окровавленной повязкой на ноге, еще совсем юный, ему было лет 18. Эта картина стоит у меня перед глазами, когда я вспоминаю свое боевое крещение. Жалости к нему не было. Время было суровое. Законы войны были жестокие. Такова жизнь.
К вечеру того же дня наш взвод получил задание: провести разведку боем (ворваться в расположение врага и захватить языка). Начальник разведки батальона спросил, кто желает быть связным в этой операции. Никто не вышел вперед. Тогда я и еще один парень, тоже ленинградец, сделали те два шага вперед. Наша задача заключалась в поддержании связи между боевой группой, идущей в расположение врага, и начальником разведки.
Под прицельным огнем фашистов ночью мы пытались установить связь с боевой группой, но так и не смогли. Фашисты пропустили группу в свои боевые порядки и уничтожили. После захвата немецкой траншеи обнаружили командира взвода с прострелянной грудью, сутки пролежавшего без сознания. Утром в составе 654 стрелкового полка наш батальон пошел в атаку. Нужно было захватить предместье г. Кромы. Немецкие траншеи находились на возвышенности, а мы наступали по ровному полю, как по шахматной доске. Начался ураганный огонь. Нас расстреливали в упор. Весь день мы пытались атаковать, но мощный пулеметно-минометный огонь прижимал цепи атакующих к земле. Танков у нас не было. Чтобы как-то уберечься от осколков, я залег в воронку от мины и стал окапываться руками, хорошо еще земля была мягкая. Стояла жара, пули и осколки свистели над головой непрерывно. К вечеру огонь несколько поутих и мы, перегруппировавшись, развернулись в цепи и с криком «Ура!» ворвались в г. Кромы. Таким был мой первый бой. Навстречу нам вышел священник с двумя ведрами сотового меда и просил принять дар для «славного русского воинства». Нас ждали! В Кромах немцы нас несколько раз бомбили, но потери по сравнению с первым боем были невелики. В первом бою от 800 человек осталось в живых чуть больше 20 человек! Такой ценой добывались победы».
В качестве рядового-автоматчика А.И.Буравцев воевал на Центральном, 1-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах, в составе стрелковой дивизии принимал непосредственное участие в одной из самых ожесточенных и кровопролитных битв Великой Отечественной войны — в битве на Курской дуге, участвовал в освобождении Орловской, Сумской и Черниговской областей. После взятия Орла его дивизия была переброшена под Чернигов.
Из воспоминаний А.И.Буравцева:
«Война потребовала от солдат не только смелости и беззаветной преданности, но огромного нервного и физического напряжения. Физически слабым было очень трудно. К примеру — в марте на Украине в районе Чернигова мы прошли около 500 км. Переход был скрытный, ночью, по проселочным дорогам, оврагам и опушкам леса. Все снаряжение несли на себе: кроме автомата наше отделение несло еще станковый пулемет, по очереди — 2 километра каждый. И так 6 ночей. В первый день мы прошли 70 километров. Когда пришли на отдых, то у нас не было сил встать за пищей, все лежали в канаве с высоко поднятыми ногами без движения. А вечером в 22.00 вновь подъем и опять вперед. Очень хотелось спать, некоторые спали на ходу. Если солдат по кривой пошел в поле, значит заснул. Его будили и возвращали в строй. В районе Бахмача мы перерезали шоссе, по которому отступали немецкие войска. Завязался бой. Солдаты сражались с подъемом — ведь мы освобождали родную землю. Все личное отошло на второй план. Никто не был уверен, что он проживет еще час, день, ночь … С боями мы переправились через р. Десну и освободили г. Чернигов. О широте и значении проведенной операции под Черниговом я узнал лишь в 1975 году, когда побывал в тех памятных местах и ознакомился в музее с планом Черниговской операции. Побывал на могилах бойцов нашей роты, погибших за освобождение Чернигова. С удивлением узнал, что нашей дивизии присвоено наименование Черниговской. Тогда об этом я не знал, так как при форсировании Днепра, под Чернобылем, я был ранен».
Материал «Вспоминая войну…», опубликованный в журнале "Санкт-Петербургский университет" №7 (3865) 6 МАЯ 2013 г.