О ее жизни и подвиге страна узнала из обстоятельной публикации неутоми­мого и известного писателя-следопыта С. С. Смирнова, открыв­шего для россиян имена многих, до того не известных героев. Он рассказал о ней в обращенном к молодежи письме «Смерть комсомолки» (См. Комсомольская правда. 1966. 15, 16, 18 и 19 ноября). Эпиграфом к его публикации стали слова юной патриотки: «Для меня счастье умереть за Родину». И это были не красивые слова, не митинговое заявление или эффектная фраза, рассчитанная на одобрение или получение льгот, при­вилегий и т. п. Эти слова были произнесены на операционном столе уже обреченной девушкой, всей своей жизнью и самой смертью подтвердившей беззаветную преданность Отчизне.
С ранней юности ее окрыленная натура устремлялась к вы­соким деяниям. Для нее, как и для многих ее сверстников, при­мером были выдающиеся героические современники. Свои мечты, надежды и планы она связывала с подвигом летчиц В. С. Гризодубовой, П. Д. Осипенко, М. М. Расковой. Близо­рукость сделала невозможным подобный путь. Т. И. Раннефт вынуждена была пойти в политехнический институт. Лекции в этом вузе она, однако, сочетала с посещением университета, в который затем поступила в 1936 г. Ее занятия на биолого­почвенном факультете были прерваны: по ложному доносу с распространенным тогда обвинением в антисоветской пропа­ганде и антигосударственном заговоре она была арестована и осуждена на пять лет лагерей. Заключение, к счастью, продол­жалось недолго — вскоре была доказана ее невиновность («освобождена из мест заключения за отсутствием состава преступ­ления», — говорилось в выданной Верховным судом СССР справке), и приказом ректора от 20 мая 1940 г. она была восстановлена на факультете (арестована она была осенью 1938 г.). Ей была назначена стипендия и предоставлено место в общежитии.
Находясь в заключении, Т. И. Раннефт проявила и стой­кость, и верность дружбе, и бесстрашие (об этом можно прочи­тать у С. С. Смирнова), нам же важно подчеркнуть неколеби­мость ее принципов, твердость характера в самых опасных и исключительных обстоятельствах. Предательство бывшего дру­га, оклеветавшего ее, исключение из комсомола и заключение не надломили девушку. В университете она отлично училась, ве­ла общественную работу, печатала стихи в университетской многотиражке, а на третьем году учебы закончила курсы меди­цинских сестер.
В первые же дни войны Т. И. Раннефт без колебаний по­дала заявление о своем желании вступить в Народное Ополче­ние. На фронте она стала медицинской сестрой. В своих пись­мах родным Т. И. Раннефт писала: «...Подлые насильники бу­дут прогнаны с нашей земли. Я иду для того, чтобы гитлеров­ские сапоги не ступали на нашу землю, чтобы вы были спокой­ны за свою жизнь». Это было написано 16 июля, а в ноябре: «Я счастлива тем, что делаю, что смогу сделать для Родины». Того, что она делала в тот момент, ей казалось еще недоста­точно, ибо несколько позже, уже зимой, она писала: «Это та­кая жестокая и святая война, какой еще не знала история. Наши бойцы и командиры проявляют такое мужество, так упорно идут вперед, пренебрегая опасностью, что верится — скоро войне конец. Я с удовольствием пошла бы драться на передовую, но долг мой, присяга обязывают меня оставаться здесь. Я просилась на передовую — не пускают».
Но и без этого ей пришлось оказаться в самых опасных условиях.
Вскоре Т. И. Раннефт довелось сопровождать и возглавлять прорыв отбитых у врага раненых через линию фронта. «Словно обладая врожденным чувством ориентировки, — писал С. С. Смирнов, — она уверенно вела бойцов по бесконечным и однообразным осенним лесам и болотам. Она была хладнокров­ным и бесстрашным в опасности солдатом и веселым, неуны­вающим товарищем во всех трудностях тяжелого многоднев­ного пути. Оба раненых командира в один голос заявили, что обязаны своей жизнью Тане не только как медсестре, но и как организатору и руководителю нелегкого похода». Это ведь был не просто переход. Группа двигалась с боями, при посто­янно возникающих опасностях встреч с врагом. Не было ору­жия и боеприпасов. Т. И. Раннефт организовывала их захват в бою. «Мы военные и должны бить врага повсюду и везде»,— убеждала она членов своей группы.
В одном из писем родным Т. И. Раннефт писала: «Так мно­го хорошего впереди: университет, медицинская академия — я не отказываюсь от своих планов на будущее». Она установила связь с армейской многотиражкой «На разгром врага», в ко­торой стали появляться ее стихи.
Планам ее, однако, было не суждено осуществиться...
Она добилась того, чтобы хотя и в качестве медицинской сестры, но быть на передовой. И во время одной из пассивно разворачивавшихся пехотных атак она, вдохновляя бойцов, взяла инициативу на себя. Преодолев ползком достаточное рас­стояние, она гранатой подорвала приостановивший наше на­ступление вражеский пулемет. Ожидая, что за этим последует рывок залегших было солдат ее подразделения, Т. И. Раннефт приподнялась и в этот момент была поражена фашистским стрелком.
Смертельно раненную девушку вынесли с поля боя. Врачи пытались ее спасти, но безуспешно. Именно тогда, расставаясь с жизнью, она и произнесла приведенные в начале этого очер­ка слова, которые нельзя не посчитать итогом ее молодой, еще не до конца раскрывшейся и сохранявшей большие надежды жизни.

Бережной А.Ф. Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и в послевоенные годы. Вып. 2. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1995. С. 99-101.