Закрыть

Меню

Дневник военной переводчицы

О переводчице Терезе Ворошиловой известно не очень много – рассказывать о себе и о своей военной службе она не очень любила. «Писать обо мне? Ну что вы. Судьба у меня обыкновенная, таких тысячи. Воевала? Подвигов-то не совершала. Все это было так обычно», − отвечала Тереза Ивановна в ответ на просьбы об интервью. Как вспоминает один из ее бывших студентов В. Волобуев в третьем выпуске сборника «Они сражались за Родину: Универсанты в годы войны и в послевоенные годы», говорила преподаватель всегда короткими, сухими фразами. Но это было не от нежелания разговаривать. Сказалась привычка тех давних лет, когда жизнь Терезы Ивановны регулировали суровые формулы воинских приказов: «Призвать на действительную военную службу», «Присвоить очередное воинское звание — лейтенант». Таким же лаконичным был приказ, пришедший осенью 43-го: «Военного переводчика лейтенанта Ворошилову Терезу Ивановну направить для дальнейшего прохождения службы в распоряжение разведуправления при штабе I-го Украинского фронта». В наших руках оказался уникальный дневник, который вела на фронте Т. Ворошилова. Так же лаконично и сухо она описывала военные будни переводчика, работу с Жуковым, Ватутиным, Ленчиком, Красовским и ключевые события с января 1944 года до взятия Берлина, предопределившие исход войны.

 

18 февраля 1944 г.  Андрюшовка

Погода отвратительная: мокрый снег, грязь. Наконец-то кончилась Корсунь-Шевченковская группировка. Тысячи убитых и раненых. В плен взято 18 тысяч фрицев. Ездили на пересыльный пункт отбирать пленных. Допрашиваем днем и ночью. Вчера дежурила в штабе вместе с подполковником авиации Савельевым, летчиком по связи с воздушной армией Красовского. Восьмого февраля он и еще двое ходили к немцам с предложением капитулировать. В них стреляли. К генералу Штеммерману наших парламентеров не допустили. Ультиматум, в котором предлагалось капитулировать, принял полковник из штаба Штеммермана и обещал дать ответ через 24 часа. На следующий день немцы отклонили наш ультиматум, и начались жаркие бои.

Операция началась 24 января 1944 года и кончилась 17 февраля. Маршал Жуков координировал действия I-го и II-го Украинских фронтов. Очень много трофейных документов, наши переводчики переводят без отдыха. А я допрашиваю пленных. Немецкий подполковник заявил, что они надеялись вырваться из окружения. Генерал Хубе, командующий первой танковой армией, планировал прорвать фронт русских извне и вывести немецкие войска из котла, но не вышло. Они решили капитулировать лишь после того, когда на самолетах улетели некоторые генералы и штабные офицеры, бросив войска на произвол судьбы.

 

8 марта 1944 г. Славута

В честь восьмого марта был концерт, потом танцы. Танцевала вальс с генерал-лейтенантом А. Н. Боголюбовым, начальником штаба фронта. Он меня почему-то запомнил. Недавно я у него на допросе немного ошиблась − не могла сразу толком объяснить, что значит I-я. Но держалась смело, хоть готова была провалиться сквозь землю. Вчера на партсобрании слушали доклад подполковника Шадрина «Этика командира». А перед собранием начальник РО генерал-майор Виноградов объявил нашим женщинам благодарность за хорошую службу.

 

9 марта 1944 г.

Абсолютно нет свободного времени. Часто допрашиваю пленных с высоким начальством. Вместо Ватутина теперь Жуков.

 

29 февраля 1944 г.

Бандеровцы тяжело ранили Николая Федоровича Ватутина, и его отправили в Киев в очень тяжелом состоянии. Сегодня допросила сама двух пленных из 17 тд и 291 пд.

 

2 мая 1944 г. Славута

Вчера у нас был двойной праздник − первое мая и награждение некоторых штабистов правительственными наградами. Из переводчиков наш генерал Ленчик вручил медаль «За боевые заслуги» младшему лейтенанту Вике Михайловой и мне. Это за участие в мартовских сражениях по ликвидации немецко-фашистских группировок Тернополь-Проскуров. Блокированные гарнизоны оказывали ожесточенное сопротивление. Отступая, жгли и взрывали все, что могли, превращая в руины города и населенные пункты. Добровольно немцы в плен не сдаются. Сил у них еще достаточно. А вот наступать после Киева, Корсунь-Шевченковской и Тернополь-Проскуровской группировок не могут.

Наши войска освободили 57 городов и очень много деревень. Такие города, как Тернополь, Проскуров, Винница, Черновицы, Каменец-Подольск теперь наши. Войска нашего фронта подошли к Карпатам. Командующий I-м Украинским фронтом маршал Георгий Константинович Жуков награжден орденом Победы №1. Я переводила маршалу, когда он допрашивал после группировки немецкого заместителя командующего окруженной группировкой в Тернополе.

У меня сохранился перевод письма немецкого обер-ефрейтора, посланного им жительнице города Проскуров: «Ты чувствовала бы себя в теперешней Германии очень несчастной. Даже я, немец, чувствую себя плохо в этом гитлеровском сарае. Если бы немецкий народ прогнал этого тирана и его свору, то наступил бы мир, и я сумел бы быть около тебя. Но если эта банда останется у власти, то мы дождемся того, что вся Германия превратится в развалины. Такое положение долго продолжаться не может, ибо то, что я видел в Германии и здесь, в России, указывает на близкий конец. Боевой дух войск почти полностью подорван. Все идет кувырком. Мне часто приходится стыдиться, что я являюсь носителем "культуры", которую Гитлер принес в Европу» (Письмо от 6 апреля 1944 года обер-ефрейтора Вилли Пипос, оставленное им жителям города Проскуров и адресованное военному коменданту г. Новомосковск для передачи жительнице последнего Галине Шартыповой).

 

19 мая 1944 г. Токи

Военный переводчик фронта должен не только свободно владеть языком противника, но и хорошо разбираться в самой военной науке. Поступают пленные всех родов войск. Недавно пришлось допрашивать даже медика. Помогла латынь. Сегодня явились к нам авиаторы во главе с подполковником Ф. С. Лариным. Он начальник РО 2-ой воздушной армии Красовского. Комната большая, уютная, на окнах цветы, земляной пол. За небольшим столом сижу я, рядом наш переводчик, младший лейтенант Виктор Лазня, он пишет протокол допроса. Пленный сидит перед нами (ему разрешили сесть). Основные вопросы задает подполковник Ларин. Хотя я допросила уже сотни пленных, но все равно волнуюсь. Шутка ли, 12 офицеров пришли на допрос, как на представление.

Пленный летчик-истребитель отказывался отвечать, когда дело касалось «военной тайны», он показал только на карте место базирования эскадры и назвал ее численный состав. Еще заявил он, что русская авиация наносит немцам большой ущерб в живой силе и боевой технике. Особенно боятся они штурмовиков ИЛ-2, которых немецкие летчики называют «черной смертью».

Наши авиаторы улыбались. Допрос проходил оживленно и длился три часа. Не все удалось выяснить. Чувствовалось, что он знает, но не хочет говорить. Осталась какая-то неудовлетворенность. Вечером состоялся первый допрос с «пристрастием». Неприятно быть переводчиком, когда попадается такие противные экземпляры. Из-за него не пришлось смотреть выступление приехавшего к нам Кавказского ансамбля. А все ж таки мы взяли свое. Сведения оказались ценными.

 

9 июля 1944 г. Богдановка, р-н Тернополя

Фронт готовится к наступлению. Ценных пленных давно не было. Чтобы захватить «языка», приходится платить жизнями многих войсковых разведчиков. Но вот вчера привезли немецкого летчика, капитана Лапуса, сбитого в районе Тернополя. На участке I-го Украинского фронта ежедневно летают фашистские самолеты-разведчики, чаще всего это «фокке-вульф» или, как их называют у нас, «рама», очень неприятный самолет. Лапус перелетел линию фронта на Ю-88, вошел в зону обстрела, пытался уйти на высокой скорости, но был сбит. Во время падения долго не раскрывался парашют. Когда приземлился, повредил ногу, покраснели глаза, пришлось оказать медицинскую помощь.

Допрашивали два дня. Приезжал опять начальник РО 2-ой воздушной армии подполковник Ларин. Когда допрос был в разгаре, открылась дверь, и в комнату вошел сам Красовский в сопровождении двух офицеров летного состава и начальника Разведуправления штаба фронта генерал-майора Ивана Григорьевича Ленчика. До этого я знала командующего 2-ой воздушной армией генерал-лейтенанта авиации Степана Акимовича Красовского только по фотографиям в наших армейских газетах. Внешность у него впечатляющая: высокого роста, крепкого телосложения, бритая голова, открытое лицо, строгие усы, темные дуги бровей. Смелый и сильный человек. Все вскочили. Подполковник Ларин начал докладывать, Красовский перебил его, велел продолжать допрос. «Немалая, наверное, цена этого “языка”, − сказал тихо сидящий со мной рядом капитан юстиций Дмитриев, который вел протокол допроса, − раз пожаловал сам Красовский».

У пленного, оказывается, была отобрана фотопленка с нашими аэродромами. Немцы раскрыли дислокацию штаба 2-ой воздушной армии и знали точные координаты штаба фронта. Как показал пленный, в его задачу входило выяснить, какие из русских аэродромов являются ложными. Он пытался всячески дезориентировать нас, отказывался указать расположение немецких ложных аэродромов, не выдавал планов командования на ближайшее будущее. Красовский задал пару вопросов, но, не получив на них правдивого ответа, вскоре удалился, попросив генерала Ленчика допросить и доложить о результатах допроса. С ним удалились и другие летчики. Генерал Ленчик дал нам три часа срока для завершения допроса. После обеда мы продолжили работу. Угрозами и убеждением нам удалось все же выяснить, где находятся немецкие аэродромы, о которых наше командование не знало раньше, какие из них ложные, каков летный состав авиационных частей, действовавших перед нашим фронтом, и какое авиационное соединение было переброшено с западного на восточный фронт. Эти данные наш генерал немедленно доложил командующим I-ым Украинским фронтом и 2-ой воздушной армией.

 

26 сентября 1944 г. Мазуры

За несколько дней до получения награды ордена «Красной Звезды» вступила в партию. Целых два года была кандидатом в члены КПСС. Вручение партбилета было очень торжественным. Надо ехать в 18-ю армию генерала Пухова. Собралась за три минуты. Темно. Надо соблюдать светомаскировку. Гудят самолеты. Слышна канонада. Бесконечные объезды − дорога загромождена подбитыми машинами. Немного жутковато, очень легко наскочить на мину. Леонтич изредка на миг зажигает одну фару. Где-то рядом самолет сбросил несколько бомб. Опять тихо, жуткая тишина. Проезжаем Соколов, Красное, где-то недалеко линия фронта. Ехать дальше нельзя, можно попасть немцам в лапы. Заночевали в пустой избе. Время от времени взрывались фугасы, падали бомбы. Может мы переехали линию фронта? Нет никого поблизости. До рассвета продолжили путь. Благополучно прибыли к полковнику Черныху. Встретила гору знакомых, радушный прием. Присутствовала на допросе у Соловейчика, которого Черных очень ругал. Тот старался, ведь я с высшего штаба! Пленный часто его не понимал, Соловейчик его тоже. Пленный не мог понять, что от него хотят, а тот дрался. С подполковником Мишиным допросили пленного за пять минут. Мишин остался доволен.

Беспрерывная канонада сопровождала нас в 25-й танковый корпус. Вот где весело! Передний край виден. Горы, лес, овраги. Корпус расположился в небольшом лесу. Тут и там падают снаряды. По дороге много подбитых танков, самолетов. Трупы немцев валяются везде, наши убираются сразу. В некоторых, местах ужасное зловоние − жара. Несколько часов назад здесь были бои. Немцы стреляют из шестиствольных минометов. Дорога беспрерывно обстреливается. Страшно и весело. Много свежих могил. Вот фриц убитый, рядом лошадиная голова. Недалеко стучат наши катюши. Где-то на расположение фрицев падает серия бомб. Опять стреляет немецкая артиллерия. Страшно, но к этому можно привыкнуть. Сделав необходимое, мы повернули обратно в армию. Начальник разведки был доволен. Шутил. На фронте без шуток нельзя. Борьба в Карпатах трудна. Бои идут пока севернее Тылява.

У Черныха за 13 дней армия потеряла 15 тысяч человек убитыми − это колоссальные потери, жуткое дело. Генерал-майор, герой Советского Союза Младенцев получил назначение командовать дивизией у Черныха. Наш начальник разведки учился вместе с ним, назвал его Сашей. Теперь они встретились опять в армии. Его дивизия получила местное пополнение, что его очень огорчило: «Это не вояки, бегут при первой возможности». Все командиры радуются, когда получают пополнение из России, ибо лучше русских солдат нет! Когда возвращались, заблудились. Шел дождь, слякоть, виллис еле полз по Карпатам Местность красивая. Одна складка гор за другой, конца не видно. Густой туман пеленой покрывал вершины гор, заросших лесом. С высоты видны только красные крыши поселков, удивительно одинаковые.

 

26 апреля 1945 г. Хальбау

Сегодня переводила беседу норвежского генерала Отто Руге, освобожденного нашими танкистами два дня тому назад из лагеря военнопленных в Тройенбритцене, у начальника штаба фронта генерала армии Ивана Ефимовича Петрова. Освобождены были из этого лагеря около 1600 пленных разных национальностей, в том числе американцы, англичане, норвежцы. Беседа носила дипломатический характер. Говорили о лагере военнопленных, норвежской армии, о музыке и литературе Норвегии, о будущем этой страны. Начальника штаба фронта мы видим часто, он производит очень приятное впечатление. Человек большой культуры и в то же время простой. Он назвал меня «чижиком». Я, конечно, смутилась. Заметив мое смущение, он сказал: «Не удивляйтесь, это выражение ласки, а не порицание». Иван Ефимович Петров стал начальником штаба фронта после генерала Василия Даниловича Соколовского, убывшего на I-ый Белорусский фронт заместителем командующего к маршалу Жукову. До приезда к нам Петров был командующим IV-м Украинским фронтом. После обеда мне пришлось переводить беседу Отто Руге у генерала Фомина по вопросам репатриации.

 

1 мая 1945 г. Хальбау

Вчера наши войска взяли в центре Берлина Рейхстаг и водрузили над ним знамя победы. Остались последние дни борьбы. Победа! Конец войне! Допросила только двух военнопленных и одного гражданского инженера. Летчик из 52 истребительной эскадрильи оказался очень покладистым. С ефрейтором, который работал на складе секретного оружия, возились долго. Удивительно, они потерпели полный крах, а все еще надеются на новое оружие (Фау – 3), которое якобы спасет их. Инженер участвовал в строительстве некоторых узлов сопротивления в Берлине. Он уже дал в каком-то штабе показания о подземных сооружениях, бомбоубежищах, метро, водосточных каналах, о железобетонных бункерах, которых в Берлине много и которые имеют большее значение для немецкой обороны.

 

3 мая 1945 г.

В 12 часов был завтрак в честь взятия Берлина. Войска I-го Украинского и I-го Белорусского фронтов овладели Берлином утром 2 мая, но весь мир узнал об этом вечером. Сколько радости! Стреляли в небо из винтовок, пистолетов, боевыми и холостыми патронами из автоматов. Я, конечно, тоже. Было даже страшновато. Потом пели песни, танцевали.

 

4 мая 1945 г.

Ночью привезли пленного генерала горных войск СС с женой и четырьмя детьми, еще шесть генералов и одного полковника с женой. Допрашивали полдня. Полковника отправили на пересыльный пункт, жену отвезли на нашем виллисе домой. А генералов переправим самолетом в Москву, кто-то из переводчиков будет сопровождать их. Жена генерала с детьми готова следовать за мужем в Сибирь. Работы много, и хорошо.

 

7 мая 1945 г. 23 часа

Час назад вернулась из Бреслау. Устала, но спать не могу. После трехмесячной осады командующий обороной Бреслау генерал Нигоф капитулировал со своим гарнизоном. Целых два дня допрашивали немецкого командующего и его подчиненных. 6-я армия под командованием генерала Глуздовского держала в окружении гарнизон все эти три месяца, хотя: по численности была меньше, чем немецкий гарнизон. На допросе генерал Глуздовский не присутствовал. Но когда мы кончили допрашивать, он пригласил нас к себе, угостил ужином, ознакомился с результатами допроса и высказал нам свою радость по поводу конца этой операции. Нигоф ему порядком надоел, хотелось бы быть сейчас в Берлине. 6-я армия могла бы покончить с гитлеровцами, как заявил он, и раньше, но командование фронтом считало, что Бреслау будет взят в любое время, как только будет взят Берлин. Зачем лишние жертвы? Его солдаты постоянно тревожили противника, держали крепость, где сидели немцы, под прицелом. В артиллерии наши имели превосходство, были и танки на случай прорыва. Все ультиматумы генерал Нигоф отвергал. Во время допросов выяснилось, что гарнизон планировал прорваться 7-го мая и соединиться с группой «Центр» Шернера, которая намеревалась в то же время выступить навстречу. Но поскольку Берлин пал, генерал Нигоф понял, наконец-то, что обороняться бессмысленно, и капитулировал 6 мая 1945 года с 40-тысячным гарнизоном. Сам Нигоф просил о встрече с командующим фронтом и о каких-то привилегиях, так как они капитулировали якобы добровольно. Бреслау полностью разрушен, сам город был оккупирован нашими войсками месяц тому назад. Немцы продолжали сдаваться в плен с машинами и техникой. Везут свое добро на велосипедах, повозках, думают так дойти до Москвы. Возвращаться в штаб было тяжело: на дорогах собралось огромное количество машин и другого транспорта, военнопленных и наших частей. К себе в штаб мы пленных не берем, всех их направляют на пересыльный пункт.

 

8 мая 1945 г. Хальбау

Приехав из Бреслау, поехала с начальником Разведуправления на радиостанцию. Пять раз передавала по радио условия капитуляции для немецкой группы Шернера. На территории Чехословакии собралось почти миллионная группировка немецких войск. Война для нас, оказывается, еще не кончилась. I-ый Украинский фронт теперь освобождает Прагу. Там словаки восстали, надо им помочь и сохранить им столицу. Немцы отказались капитулировать. Пытаются прорваться и быть плененными англо-американскими войсками.

 

9 мая 1945 г. Хальбау

Сегодня в 10 часов утра Прага была освобождена сначала войсками I-го Украинского фронта, затем подошли войска II-го и IV-го Украинских фронтов и окружили фашистов. В плен взяли более полумиллиона войск Шернера. Всех их отправляют в лагерь для дальнейшего следования в Советский Союз. Вечером был салют в честь освобождения Праги. А через несколько часов в Москве прозвучал салют Победы из тысячи орудий. Ходили к радистам слушать салют из Москвы. Наконец-то победа! Мы переезжаем в Дрезден, а мне надо ехать в Прагу.

 

13 мая 1945 г.

Была в Праге всего два дня. Как нас там встречали! Улицы полны народа. Кругом веселые, радостные лица. Чехи упорно не хотели говорить на языке врага, а так их очень трудно понять. Их ненависть к фашистам так велика, что они высылают из Чехословакии за 24 часа всех судетских немцев.

Прага очень красива особенно в эти майские солнечные дни. Хорошо, что наши войска успели вовремя выбить немцев из Праги и не дали им взорвать город. Разведчики из 13-ой армии рассказали нам, как наши танкисты схватили изменника родины Власова. Когда разоружал власовскую дивизию, оказалось, что Власов сидел в автомашине, закутанный в два одеяла. Власова выдал его собственный водитель. Из Дрездена его сразу отправили в Москву. По дороге к Дрездену мы обгоняли возвращающихся из фашистских лагерей и военных заводов подневольных людей из многих стран Европы.

 

20 мая 1945 г. Дрезден

Установились прекрасные солнечные дни. Цветут деревья и цветы. Наш штаб расположился в Радебойле. Если бы не центр города, который был разрушен англо-американскими самолетами, город выглядел бы нормально. Особенно жестокие бои шли за Дрезден 6, 7, 8 мая. Метеорологические условия − не в нашу пользу: дождь, грязь. Танковая дивизия «Герман Геринг» и другие немецкие части дрались с ожесточением. «Королевские тигры», которые появились у немцев в 1944 году, являются очень грозным оружием. Когда на Сандомирском плацдарме нами были захвачены эти танки, я ездила с танкистами туда переводить инструкцию и допрашивать немецкого пленного танкиста. Но наш танк Т-34 оставался непревзойденным. Правда, во время уличных боев в Берлине было подбито много наших танков, виною этому − фаустпатроны. Потом наши танкисты стали класть на танки листы железа. Фаустпатроны пробивали железо и отскакивали от брони машины. Очень остроумно. Наши тыловые подразделения оказывают жителям Дрездена всяческую помощь: снабжают их продовольствием, восстанавливают электростанцию. В нашем дворе сложено около 500 хорошо упакованных картин из коллекции Дрезденской галереи с надписями. Нам надо их срочно перевести.

 

Ворошилова Тереза Ивановна (1920-2004 гг.) − в Ленинграде с 1952 года, преподавала военный перевод на переводческом факультете Первого Ленинградского педагогического института иностранных языков до слияния его с ЛГУ, где работала старшим преподавателем кафедры немецкого языка филологического факультета до ухода на пенсию в июне 1979 году. Когда началась война, была интендантом 2-го ранга Военного института иностранных языков Красной Армии. Получив диплом и звание лейтенанта, в течение десяти месяцев преподавала на курсах военных переводчиков при ВИИЯКА. В 1943 году работала военным переводчиком в Украинском штабе партизанского движения у генерала Строкача в Москве, Харькове, Киеве. С января 1944 года до взятия Берлина и освобождения Праги была военным переводчиком в Разведывательном Управлении штаба фронта I-го Украинского фронта. Награды: орден «Красной Звезды», медали – «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», «За победу над Германией» и ряд других.

Материалы предоставлены Советом ветеранов филологического факультета СПбГУ

Уважаемые универсанты! Если вы заметили неточность в опубликованных сведениях, просим Вас присылать информацию на электронный адрес pro@spbu.ru